Аки и Ран 2

Мне нравится просыпаться раньше тебя, даже если ради этого я жертвую своим сном, ведь тогда я могу любоваться спящим тобой, наблюдая как дрожат твои реснички или твоих губ касается улыбка, в такие моменты ты наверняка видишь что-то хорошее в своих снах. А потом, когда времени не остается, и я не могу подарить тебе еще несколько минут сладкого сна, я бужу тебя, чтобы первым кого ты увидишь был я, как бы это ни было эгоистично. В эти короткие мгновения я прикасаюсь к тебе, чувствуя под ладонями как твое тело подобно струне вытягивается, когда ты потягиваешь, всякий раз завораживая меня собой. Или же невесомо прижимаюсь к твоим ресничкам губами, чувствуя, как они легко подрагивают, словно бабочки, или, целуя твои нежные щечки, каждый раз сравнивая твою кожу с шелком, что так мне всегда нравился. Неужели еще до того, как мы потеряли друг друга и встретились вновь, я неосознанно окружал себя вещами, что так незримо напоминают мне о тебе? Вот так, не придавая значения мелочам, мы скрываем в них нечто большее.
Не спеша вставать, я всегда любуюсь тобой и убеждаюсь из-за дня в день в том, что мое сердце занято лишь одним тобой, в нем не найти места никому другому, потому что ты – все что мне нужно в этой жизни, чтобы быть счастливым.
Пребывая в нежных и трепетных объятиях дремы, я почувствовал первый робкий поцелуй, что заставил все мое тело вздрогнуть и покрыться мурашками. Ни когда не замечал, что мой низ живота настолько чувствителен, но с каждым подаренным тобой поцелуем я все больше убеждался в своей уязвимости, а тело вполне естественно реагировало, что могло стать проблемой, о которой я не хочу задумываться, ни сейчас. Расслабившись, прикрыл глаза и, откинув уголок одеяла в сторону, молчаливо стал наблюдать за тобой. Ты неисправим, наверное, даже время не способно тебя убедить в том, что не нужно стыдиться своих желаний. Но в этом твоя уникальность и пусть я хочу, чтобы ты стал смелее, я буду и рад сохранить эту невинность в тебе.
- Аки, - от долго молчания голос чуть хриплый и тихий и это добавило свою, волшебную нотку в ту интонацию с которой я произнес твое имя, довольно мурлыкая его на твое ушко.
Откинув голову назад, сладко промычал, отзываясь на твой чарующий голос, что эхом разносится по всему моему телу волнами возбуждения. Сколько же нужно сил, чтобы держать себя в руках? Днем это удается намного легче, чем сейчас, когда я уже наполовину готов к тому, чтобы нарушить данное слово и дать тебе и себе то, чего хотим мы оба. А может ты этого и добиваешься?
Открыв глаза, посмотрел в потолок и, склонив голову на бок, поймал взглядом глаза своего эльфенка, что были чисты и искрились яркими лучами света, словно само солнце отражалось в них, наполняя жизнью и светом. Протянув руку, осторожно, словно прикасаюсь к фарфоровой куколке, погладил тебя по щеке, убирая с лица длинные пряди волос, что мешали мне любоваться тобой. Вчера ты был похож на своего старшего брата, и именно этот образ я запомнил прежде, чем потерялся во снах, а сейчас я вновь вижу тебя, моего светлого эльфенка, что олицетворяет своей внешностью саму весну. Убрав руку, опустил ее вниз и положил уже обе руки к тебе на талию, приобняв.
- Доброе утро, солнышко, - трепетный шепот.
Повернувшись лицом к твоей ручке, пальчики которой перебирали мои волосы, поцеловал изящное запястье, оставив чуть влажный след от губ еще в нескольких местах, до которых смог дотянуться.
- Можно узнать, что ты делаешь? – ото сна, который ни как не может расстаться со мной, голос кажется чуть тише и с хрипотцой.

- Доброе утро, солнышко, - трепетный шепот.
Как бы король Вегард не называл меня, какие бы прозвища не придумывал и какой бы ласковой и нежно, возможно, заботливой и любящей, не была его интонация, я никогда не испытывал ничего кроме страха. Но, сейчас, слыша только из твоих уст подобного рода обращения, я действительно ощущаю себя солнышком, чудом, котенком. Сначала, я не понимал, почему так, что изменилось, ведь Его Высочество так же, теми же словами, из тех же букв, называл меня так. Какой же я был дурак. Изменилось не просто что-то, изменилось многое, очень многое и самое главное, изменился тот, кто называет меня так. Ты не король Вегард, причинивший мне только боль и страдания, ты Аки, мой Аки, мой вампир, что показал мне мир, в котором я жил совсем с другой стороны, совсем в иных красках. И разве есть что-то странное и удивительное в том, что от подобного обращения с твоей стороны, мое сердце екает и начинает трепыхаться в груди?
- Можно узнать, что ты делаешь? – ото сна, который ни как не может расстаться со мной, голос кажется чуть тише и с хрипотцой.
- Ммм? – подняв голову, и растерянно и непонимающе хлопая пушистыми ресничками, встретился с твоими глазками, что еще были поддернутые пеленой сна, но тем не менее уже светились и смеялись жизнью.
Что значит «что я делаю?»? Что ты имеешь в виду, говоря это? Разве есть что-то странное в том, что я целую тебя, дарю тебе утреннею ласку, пробуждая и мешая уснуть вновь? Ты часто так меня будешь, и мне очень нравиться просыпаться не от звука будильника или мелодии твоего телефона, а именно так, от поцелуев подаренных твоими мягкими губами и ласк, что дарят сильные, но такие нежные и теплые руки.
Не сразу я осознал смысл твоего вопроса и понял его подтекст, а так же причину, что его вызвала, прежде чем это случилось, потребовалось какое-то время. И, не нужны были слова, чтобы сказать тебе и сообщить о том, что я все понял, ведь щечки с осознанием и пониманием, тут же запылали огнем смущения, а глазки стыдливо спрятались под пушистыми ресничками и я сам поспешил спрятаться, уткнувшись носиком в твою шею. А ведь, у меня и в мыслях не было соблазнять тебя сегодня, ведь вчера по моей вине, из-за моей несдержанности, ты потерял слишком много крови и сил. Было бы не правильно, требовать и просить у тебя что-то еще и сегодня. Я может и х-хочу те-тебя, очень, очень, но все же не настолько чтобы перестать думать головой. Почему ты сразу подумал об этом? Неужели, я не могу теперь просто подарить тебе свою ласку и сделать утро более приятным и светлым?
К смущению добавилась капля обиды, но вовсе не на тебя, а на самого себя. Я сам виноват, что ты так подумал, ведь до этой недели, я так редко проявлял подобного рода инициативы …
- Ни-ничего, просто подумал, что так ты снова не уснешь и проснешься. И утро будет для тебя более приятным- смущенно и тихо.
Облизывая губки и задевая случайно кончиком языка кожу твоей шеи, осторожно коснулся этого места губами и, подняв голову, с еще ярко горящими щечками, но менее смущенным и больше мягким и любящим взглядом, вновь заглянул в твои глаза.
- Как твоё самочувствие? Прости меня за мою несдержанность, такого больше не повторится, - голос стал менее смущенным и более взволнованным и виноватым, но он по-прежнему оставался тихим и мягким.
Одарив лаской почти все твое тело, и оставить не тронутыми губы, не уделив и обделив их вниманием, я просто не мог. Аккуратно выпутав пальчики из гривы твоих волос, обхватил ладошками лицо и, подтянувшись чуть выше и вытянув шейку, заключил в плен губы, одаривая тебя самым простым и невинным, но чувственным и нежным поцелуем, что содержал в себе всю мою любовь, всю мою зависимость тобой и всю твою значимость. И, пусть поцелуй не длился долго, того времени, что наши губы касались друг друга и согревали своим теплом, было достаточно для того, чтобы все понять и почувствовать – все чувства, которые невозможно описать ни какими словами, ни на каком возможном языке.
Оторвавшись и открыв глазки, взгляд которых вновь был переполнен смущением на пополам с нежность и любовью, мягко улыбнулся.
- Что ты хочешь на завтрак?

- Ммм?
Поймав твой взгляд, не смог сдержаться и не улыбнуться. В мире много вещей, что могут заставить сердце биться быстрее, за жизнь можно пережить не один волнующий момент, но ни что несравнимо с утром, которое ты встречаешь с тем, кого по-настоящему любишь, всем сердцем и душой и знаешь, что он именно тот, кто тебе нужен. Открывать глаза и встречаться с твоими –бесценное сокровище. Ни один драгоценный камень не сияет так, как твои глаза, нет золота, что было бы дороже твоей улыбки, и никто не сравнится с тобой, потому что ты один такой, умеющий очаровывать чистой и искренней робостью и скромностью.
- Ни-ничего, просто подумал, что так ты снова не уснешь и проснешься. И утро будет для тебя более приятным - смущенно и тихо.
Прикрыв глаза, по-доброму усмехнулся. Теперь при всем моем желании я не смогу уснуть, и в этом виноват ты, мой милый проказник. Твои попытки соблазнить меня увенчались успехом, хотя мне каждый раз было трудно устоять перед тобой, постоянно отказывая. И вот, стоило тебе сделать мне приятный «подарок» на утро, без всякого умысла, как мое тело сдалось перед тобой. Или же просто сдался я? Я не хочу навредить тебя в очередной раз и в противовес этому я очень хочу заняться с тобой любовью, опрокинуть на постель в закатных лучах и отпустить лишь с первыми лучами рассвета. Если бы ты только знал, насколько тяжело касаться тебя, обнимать, прижимать к себе и осознавать, что большее под запретом, в то время как ты сам льнешь и всем своим телом выказываешь желание быть ближе. Нам тяжело обоим, а я отказываюсь разорвать этот порочный круг.
– Как твое самочувствие? Прости меня за мою несдержанность, такого больше не повториться, - голос стал менее довольным, более взволнованным и виноватым, но он по-прежнему оставался мягким.
Горе мое луковое, в чем твоя вина? За что ты просишь у меня прощения, когда моя слабость это моя расплата за то, что я забыл о тебе? Я знаю, что ты будешь убеждать меня в обратном, ведь ты делаешь это всегда, защищая меня передо мной же, но чтобы ты не говорил, я буду винить себя за всю ту боль, что причинил тебе и не какое время ее из меня не вымоет. Прости меня за ложь, что останется между нами, но я не смогу простить самого себя до тех пор, пока действительно не стану лучшим мужем, таким, каким ты меня видишь. Это мое бремя и я не разделю его с тобой.
Отпустив твои губки, открыл глаза и, заглянув в твои, нежно улыбнулся. Хоть что-нибудь способно заставить тебя смотреть на меня по-другому?
- Что ты хочешь на завтрак?
- Я бы сказал, что тебя, но мы не будем дразнить друг друга лишний раз, поэтому я ограничусь тем, что скажу – завтрак за мной, - тепло. – А что касается моего самочувствия, то это мелочи. Не стоит беспокоиться, я ведь всего-то потерял немного крови, к обеду уже полностью восстановлю силы, – я не сомневался в своих словах, но была небольшая загвоздка, потому что для полного восстановления мне нужно восполнить количество крови не только собственным организмом, но и посредством чужой крови. Но этот вопрос я отложу до возвращения в город. – И спасибо за прекрасное утро, ты неповторим, поэтому все, что ты бы себе не придумал – забудь, - нежно.

- Я бы сказал, что тебя, но мы не будем дразнить друг друга лишний раз, поэтому я ограничусь тем, что скажу – завтрак за мной, - тепло.
Сколько раз за не долгие три месяца, я слышал от тебя подобного рода слова? Сколько раз ты, не скрывая своего желания овладеть мной, говорил о нем мне? Сложно даже не просто сосчитать, а вспомнить. После всего что было между нами, после всего, что мы делали, после всех тех вещей, после всего, что я узнал, разве я не должен был привыкнуть к уже таким обыденным и приемлемым для нас двоих желаниям, действиям и фразам, которые не имеет права услышать никто, кроме нас? Почему каждый раз кажется мне первым? Почему, как тогда, я заливаюсь румянцем, что жжет щечки и, стыдясь, уже не зная и не понимая чего, опускаю глазки, прячу их под ресничками? Я стесняюсь посмотреть на тебя, боюсь столкнуться с твоим взглядом и увидеть там насмешку и презрение. А ведь, не смотря на недавние события, на нашу последнюю, самую яркую и неприятную ссору, когда я увидел в твоих глазах то, чего никогда не ожидал увидеть, я лучше всего другого знаю, что ты никогда не станешь презирать меня и насмехаться. Ты не такой! Ты можешь быть грубым и резким, можешь причинять боль и бить меня, можешь испытывать ко мне отвращение и равнодушие, можешь считать меня пустым местом, но ты никогда не станешь насмехаться, никогда не станешь презирать – ты выше этого.
– А что касается моего самочувствия, то это мелочи. Не стоит беспокоиться, я ведь всего-то потерял немного крови, к обеду уже полностью восстановлю силы. И спасибо за прекрасное утро, ты неповторим, поэтому все, что ты бы себе не придумал – забудь, - нежно.
Устроив голову у тебя на плече и пальчиками рисуя неведомые даже мне узоры на ключице, тихо фыркнул, словно чихнул маленький ежик, и надул все еще ярко-красные щечки.
- Самочувствие моего мужа не мелочи, не говори такие ужасные вещи. И потеря крови может нести за собой смерть, - тихо буркнул. – Ты может и бессмертный вампир, но это не значит, что тебя нельзя убить.
Выпрямившись, подняв голову и вновь заглянув в твои глаза, пальчиками коснулся щеки, обведя скулу и линию челюсти. Мои же собственные щечки уже не были надутыми и не пылали ярким огнем, но я все еще ощущал тепло румянца, а взгляд, хоть и был мягким и любящим, в нем все же больше преобладало беспокойство и волнение, а также доля недовольства. Когда этот наш замкнутый круг разорвет и разорвется ли он вообще? Ты ругаешь меня за то, что я думаю и беспокоюсь о тебе больше, чем о себе, и я делаю то же самое с разницей лишь в то, что это ты думаешь и беспокоишься обо мне больше, чем о себе. Я возношу тебя, а ты меня и мы оба думаем друг о друге, забывая о себе. Аки, мы оба два эгоиста, ругаем друг друга, когда сами делаем все то же, за что и ругам. Будет ложью, если я скажу, что не считаю свое самочувствие мелочью, по сравнению с твоим и, что никогда не просил тебя не беспокоиться обо мне, однако, я стараюсь исправиться, стараюсь думать опять-таки о тебе, твоих чувствах и том, что ты переживаешь и волнуешься за меня так же, как я о тебе.
- Я не могу не беспокоиться о тебе, как и ты обо мне, ведь ни ты для меня, ни я для тебя, не кто-то чужой и посторонний. Сколько бы ты не ругал меня за то, что я совсем не думаю о себе, я не перестану ставить тебя на первое место и возносить твои желания выше собственных, но я стараюсь исправиться, стараюсь думать о себе и делать меньше тех вещей, что могут заставить тебя переживать. Поэтому, и ты пожалуйста, постарайся понять меня и мои чувства. Что я буду делать, если с тобой что-то случится? Как мне жить дальше, если тебя не станет? – от чего-то, с каждым новым словом голос становился все менее уверенным, и более жалобным и плаксивым, и даже слезки выступили в уголках глаз.
Я не хочу думать о том, что будет если тебя не станет, но уже от самого набора слов сердце сжимается, а глаза щипят не пролитые слезы.
Коснувшись губками твоего подбородка, прикрывая глазки и случайно разрешая одной единственной слезинке скатиться по щеке, оставив свой влажный след, вернул голову на плечо и ручками, обнял тебя за шею.
- И, между прочим, я ничего себе не придумал, почему ты сразу решил, что я что-то придумал? – тихо, но уже более спокойно и даже любопытно.

Всякий раз, когда ты смущаешься, то обвиняешься меня в том, что я делаю это специально, а я и не отрицаю, потому что мне нравятся видеть на твоих щечках спелый румянец. Мне всякий раз сложно удержаться, ведь это подобно запретному плоду, столь же сладко и волнительно. Но так было поначалу, теперь я уже стараюсь быть более сдержанным и лишний раз не смущать тебя, чтобы ты не отводил взгляда и не прятался, а смотрел только на меня. Хотя порой мои слова все равно заставляют гореть твои щечки, и видимо даже время ничего не сможет с этими поделать и отучить тебя от этой милой привычки.
Нежно улыбнувшись, поцеловал тебя в макушку и погладил по спинке, не веря в то, что позавчера я в очередной раз поднял на тебя руку и практически унизил, а ты вместо того, чтобы как твой брат встать и уйти с гордо поднятой головой, остался рядом и простил. Интересно, за что так судьба благосклонна со мной? В своей жизни я ничего не сделал, чтобы быть вознагражденным тобой, твоей любовью и добротой, которой я, кажется, начинаю уже злоупотреблять.
- Самочувствие моего мужа не мелочи, не говори такие ужасные вещи. И потеря крови может нести за собой смерть, - тихо буркнул. – Ты может и бессмертный вампир, но это не значит, что тебя нельзя убить.
Смотря на тебя снизу вверх, поймал твою ручку и прижал ее к губам. Прикрыв глаза, короткими поцелуями усыпал узкую ладошку и каждый пальчик, а после кинул мимолетный взгляд из-под ресниц на тебя и, улыбнувшись, прижал твою ручку к груди. Мое сердце бьется, и ты чувствуешь его биение. И до тех пор, пока оно бьется, я буду ставить твое здоровье превыше своего, потому что я обязан беречь и защищать тебя, как твой муж. В нашей семье нет ни младшего, ни старшего мужа, мы равны, но это все равно ничего не меняет для меня, потому что чтобы с тобой не случилось, отвечать буду я, т.к чувствую ответственность за тебя. Я знаю, что ты не согласишься с подобным, поэтому молчу. Мне приятна твоя забота и волнение обо мне и все-таки моему состоянию ничего не угрожает, в то время как твой организм слаб.
- Я не могу не беспокоиться о тебе, как и ты обо мне, ведь ни ты для меня, ни я для тебя, не кто-то чужой и посторонний. Сколько бы ты не ругал меня за то, что я совсем не думаю о себе, я не перестану ставить тебя на первое место и возносить твои желания выше собственных, но я стараюсь исправиться, стараюсь думать о себе и делать меньше тех вещей, что могут заставить тебя переживать. Поэтому, и ты пожалуйста, постарайся понять меня и мои чувства. Что я буду делать, если с тобой что-то случится? Как мне жить дальше, если тебя не станет? – от чего-то, с каждым новым словом голос становился все менее уверенным, и более жалобным и плаксивым, и даже слезки выступили в уголках глаз.
Удивленно выгнув брови, растерянно смотрел на тебя, совсем не ожидая увидеть в твоих глазах слезы, ведь всего лишь несколько секунд назад ты был недоволен моим легкомысленным отношением к себе и я ожидал услышать упреки, просьбы быть внимательнее к себе, но ни как не был готов к тому, что ты заплачешь. И хоть твои слезы застыли только в уголках глаз, я все равно был поражен. Машинально положив ладонь тебе на голову, мягко погладил по волосам.
- И, между прочим, я ничего себе не придумал, почему ты сразу решил, что я что-то придумал? – тихо, но уже более спокойно и даже любопытно.
- Ну, во-первых: у тебя очень выразительные глаза, которые отражают тебя словно зеркало. Во-вторых, когда я спросил о том, что ты делаешь, ты вначале засмущался, а после спрятался. Такое твое поведение говорит мне о том, что ты подумал о чем-то интимном и как всегда этого испугался. И в-третьих: ты заикался, когда отвечал мне, а твой голос был тихим и робким. И делая вывод, я могу с уверенностью сказать, что в твоей светлой голове родились очередные неверные выводы. Или я ошибаюсь? – тепло и по-доброму смеясь. – Ранни, жемчужинка моего сердца, я люблю тебя, и если ты любишь меня, то тебе придется запомнить одну вещь, - приподняв твое личико за подбородок, заглянул в самые дорогие сердцу глазки. – Я, помня о твоих чувствах, все равно буду порой рисковать, особенно когда мы вернемся в Айронер, но я хочу чтобы ты помнил, что пока ты меня ждешь, я всегда буду возвращаться к тебе. Ты прав, говоря, что меня можно убить, но пока у меня есть ради кого жить, никто не убьет меня, я обещаю тебе это. Я никогда и ни за что не оставлю тебя одного, ни в этой жизни, - ласково. – Запомни это и всегда жди меня, если вдруг я куда-то пропаду, - нежный шепот.

- Ну, во-первых: у тебя очень выразительные глаза, которые отражают тебя словно зеркало. Во-вторых, когда я спросил о том, что ты делаешь, ты вначале засмущался, а после спрятался. Такое твое поведение говорит мне о том, что ты подумал о чем-то интимном и как всегда этого испугался. И в-третьих: ты заикался, когда отвечал мне, а твой голос был тихим и робким. И делая вывод, я могу с уверенностью сказать, что в твоей светлой голове родились очередные неверные выводы. Или я ошибаюсь? – тепло и по-доброму смеясь.
Аки, как же ты хорошо будешь знать меня, мои повадки и жесты, спустя несколько лет, если уже сейчас, спустя несколько месяцев, ты видишь меня практически насквозь – будто открытую книгу? Почему-то, мне казалось ты не станешь уделять время и внимание таким мелочам и это не от того, что я считаю тебя невнимательным, совсем нет. Ты у меня очень внимательный, просто … Просто, я думал, ты посчитаешь это пустяком. Как так получилось, что я, уделяющий этим пустякам большую часть своего внимания, упустил из вида столь важное и не заметил, какой ты у меня. Для тебя подобные вещи далеко не пустяк, ведь они связаны со мной, а ты всегда внимателен и добр ко мне и ко всему, что связано со мной и это при том, как бы я не поступал, каким бы эгоистом ни был и как бы сильно тебя не разочаровывал.
После всего это, ты еще смеешь сомневаться в том, что ты не лучший?
- Нет, не ошибаешься, - шепнул или же буркнул, тихо-тихо, стыдливо смотря куда-то в сторону, но только не на тебя.
- Ранни, жемчужинка моего сердца, я люблю тебя, и если ты любишь меня, то тебе придется запомнить одну вещь, - приподняв твое личико за подбородок, заглянул в самые дорогие сердцу глазки. – Я, помня о твоих чувствах, все равно буду порой рисковать, особенно когда мы вернемся в Айронер, но я хочу чтобы ты помнил, что пока ты меня ждешь, я всегда буду возвращаться к тебе. Ты прав, говоря, что меня можно убить, но пока у меня есть ради кого жить, никто не убьет меня, я обещаю тебе это. Я никогда и ни за что не оставлю тебя одного, ни в этой жизни, - ласково. – Запомни это и всегда жди меня, если вдруг я куда-то пропаду, - нежный шепот.
- Аки, ты эгоист! – недовольно вскликнул. - У тебя совсем нет совести, глупый вампир! – моему негодованию не было предела. Я даже подскочил, садясь на тебя, и ручками уперся по обе стороны от твоего лица и, наверное, впервые смотрел на тебя с неподдельной злостью негодования и возмущения, хмуря бровки и пусть по детски, но сурово дуя губки.
Нет, ты не лучший, ты самый-самый худший! Как ты смеешь говорить мне такое?!
Не позволяя тебе произнести и звука – только видя, что ты хочешь что-то сказать, быстро накрываю ручкой твой рот, используя не такой приятный, но тоже весьма действенный способ, чтобы заставить помолчать и при этом, дать возможность говорить себе.
- Что значит, помня о моих чувствах, ты все равно будешь порой рисковать? Что значит, пока я жду, ты всегда будешь возвращаться ко мне? Почему нельзя просто не заставлять меня ждать и никуда не уходить? И куда это ты собираешься пропадать? Аки … ты жестокий! Если ты будешь так делать и поступать, я начну давить на жалость и прикрываться своим сердцем, которое может не выдержать! И еще я … я … Ты говорил, у нас равный брак, пусть по бумагам все и иначе, а значит – если рискуешь ты, то и я буду! Требую ребенка, прямо здесь и сейчас! – голос звонкий и уверенный, глаза горят, а щечки пылают, только неведомо от чего – от смущений или от негодования, что переполняет меня. Даже в тот день, кабинете директора школы, узнав, что сделал Шу с братиком, я не ощущал такого негодования – будто переполненная чаша терпения опрокинулась и поднять ее нет ни сил, ни желания. – И кровь. Тебе нужна кровь, ты не пил ее вчера и отдал очень много мне. Я не позволю тебе покинуть эту комнату, пока ты не выпьешь крови.

- Аки, ты эгоист! – недовольно вскликнул. - У тебя совсем нет совести, глупый вампир!
Раскинув руки в стороны, я лежал под тобой и недоуменно смотрел в твои глаза, с одним единственным вопросом в голове, который даже не мог озвучить, губы не слушались, а слова стали чем-то чужим и недосягаемым. Может, я все еще сплю? Ведь это не можешь быть ты. Я не помню, чтобы твои глаза отражали гнев, раздражение и обиду, смешанные между собой. Ты никогда прежде не смотрел на меня так, даже в те моменты, когда тебе было больно из-за меня же. Я видел тебя напуганным, волнующимся, обиженным, расстроенным, видел твои слезы негодования, но ты никогда прежде не злился на меня по-настоящему, все было притворством, потому что ты не мог всерьез разозлиться, так что же изменилось? Что я сказал, что впервые за все время, что мы провели бок о бок, ты рассердился?
- Что значит, помня о моих чувствах, ты все равно будешь порой рисковать? Что значит, пока я жду, ты всегда будешь возвращаться ко мне? Почему нельзя просто не заставлять меня ждать и никуда не уходить? И куда это ты собираешься пропадать?
Правда бывает неприятной, но мне казалось, что ты и сам должен понимать, что как только мы вернемся в родной нам мир, я вернусь на службу королевству и буду покидать замок по требованию правящего короля. Мне никогда не познать бремени правления, но я хочу защищать свое королевство и помогать его процветанию, чтобы наш народ жил в мире и спокойствие. И если я не могу этого сделать как король, я буду делать это как солдат – это мой выбор. Не сделай я его, то никогда бы не нашел тебя и не узнал, что такое любовь, бескорыстная и честная, когда ты любишь не за что-то, а просто потому что есть твой любимый.
- Аки … ты жестокий! Если ты будешь так делать и поступать, я начну давить на жалость и прикрываться своим сердцем, которое может не выдержать!
Протестующе замычал, но ты, конечно же, не услышал меня, запрещая и слово вставать. И это я жестокий? У меня и в мыслях не было использовать свои слабости против тебя, а ты готов давить по больным местам, невзирая на голос совести. Даже если я и уеду куда-то, то не больше чем на месяц, может два, а для тебя это будет возможность пообщаться с семьей, с некоторыми отдельными личностями, которые не слишком мне рады. Вот только не думаю, что данный аргумент ты примешь. Кто меня за язык тянул? Нужно учиться думать прежде, чем открывать рот. И как мне тебя успокоить?
Закатив глаза, перестал усердно мычать в твою ладошку, потому что все равно ты меня сейчас и слушать не станешь. Сдавшись, откинул голову назад и прикрыл глаза.
- И еще я … я … Ты говорил, у нас равный брак, пусть по бумагам все и иначе, а значит – если рискуешь ты, то и я буду! Требую ребенка, прямо здесь и сейчас! – голос звонкий и уверенный.
Распахнув глаза, вскинул брови и в очередной раз поразившись твоим словам, смотрел на тебя не мигая, пытаясь понять насколько ты сейчас серьезен. Губки поджаты, глаза сияют твердой решимостью и только щечки выдают мне тебя, того тебя, что я привык видеть. Я не узнаю тебя. Ты никогда не был так уверен в себе, даже когда мы сбегали из-под властной лапы короля оборотня. Тогда ты колебался и сомневался до последнего, а сейчас этого ничего нет, ты тверд в своем решении, прекрасно зная, что я против. Так зачем же ты так поступаешь?
– И кровь. Тебе нужна кровь, ты не пил ее вчера и отдал очень много мне. Я не позволю тебе покинуть эту комнату, пока ты не выпьешь крови.
Положив поверх твоей руки свою, слабо сжал тонкие пальчики и мягко отвел их в сторону, вновь обретая возможность говорить. Мне не хочется портить столь чудесное утро или ругаться с тобой, препираться или же просто спорить, однако ты не оставляешь мне выбора.
- Ран, я солдат. Моя жизнь принадлежит короне, и мой долг защищать свою строну, народ и семью. И я не откажусь от этого, потому что это мой выбор, который привел меня ко встречи с тобой, - голос постепенно смягчался, а последние слова я произнес, смотря на тебя с нежностью и любовью, что читались не только в глаза, но и отражались в голосе. – А если ты намерен рисковать своей жизнью только, чтобы ответить мне той же монетой, то спроси себя, будешь ли ты счастлив, зная, что я рядом с тобой только по той причине, что ты сыграл на моих чувствах? – мягко и ласково.

- Ран, я солдат. Моя жизнь принадлежит короне, и мой долг защищать свою строну, народ и семью. И я не откажусь от этого, потому что это мой выбор …
Как такое хорошее утро могло стать таким ужасным? Мне не нравится этот разговор, не нравится то, что ты говоришь и как, в каком тоне. Это впервые, когда мне не нравится то, как ты со мной разговариваешь. Твой голос – властный и резкий, не терпящий возражений – пугает. То ли от слов, то ли от того же самого тона, глазки защипали пока еще не пролитые слезки, а в горле встал неприятный комок из слов, которые я так хочу тебе сказать, едва ли не прокричать, но отчего-то не могу. Чувство, словно во мне борются два разных человека и, если один уважает тебя, твое решение и твой выбор и даже готов его поддержать то, второму наплевать, он просто хочет, чтобы ты был рядом, в безопасности, и если потребуется, он готов запреть тебя в комнате, посадить на цепь … Мне страшно. Я боюсь твоих слов и чувств, что они пробуждают и вызывают во мне. И, если умом я понимаю, бесполезно что-то говорить, пытаться переубедить тебя, ведь ты не послушаешь, никогда не слушаешь и всегда все делаешь по своему, то вот сердцем я понимаю и хочу совсем иного. Я всегда уступаю тебе, всегда сдаюсь на полпути, принимая твою точку зрения, твой выбор и решение, но сейчас так не будет. Сейчас, даже зная о проигрыше, и догадываясь о возможных последствиях, я не сдамся, не уступлю тебе и не сойду с тропинки, не достигнув конца.
- … который привел меня ко встречи с тобой, - голос постепенно смягчался, а последние слова я произнес, смотря на тебя с нежностью и любовью, что читались не только в глаза, но и отражались в голосе.
Я понимаю, я все понимаю, но Аки, ты эгоист! Как такой жестокий вампир мог стать моей парой, моей жизнью, моим сердцем? Я отказываюсь понимать эту приходить матушки природы.
– А если ты намерен рисковать своей жизнью только, чтобы ответить мне той же монетой, то спроси себя, будешь ли ты счастлив, зная, что я рядом с тобой только по той причине, что ты сыграл на моих чувствах? – мягко и ласково.
Твои слова подобны острому, охотничьему ножу. Они ранят глубоко и больно, словно желают раз и навсегда остановить мое сердце, «человека», посмевшего причинить тебе так много боли и горя. Даже тогда, в квартире, твои слова – брошенные мне, что до сих пор эхом разносятся в моей голове – и твой взгляд, – который до сих пор хранит моя память – вместе, не причиняли такой боли. Хотя, твои ли слова ее причиняют?
И все-таки без слез не обошлось, а ведь именно сейчас меньше всего я хотел плакать и быть еще слабее, чем я есть, в твоих глазах. Именно сейчас, именно в этот момент и при тебе – я не хотел плакать, я старался, но у меня совсем нет силы воли и гордости. Я – бесхарактерный эльф, которого вечно нужно успокаивать и защищать, я ни на что не годный, даже сейчас вынужден действовать подло и прибегать к шантажу, лишь бы любимый остался рядом.
Оскверняя жаром щечки и оставляя на них влажный след, скатываясь к подбородку, бриллианты слез не спешили прекращать свой путь. Они, словно капельки дождя, падали на твое лицо и неспешно продолжали свой путь.
- Раз твой выбор уже привел тебя ко мне, ты не обязан идти по нему дальше. Сейчас, в первую очередь, ты мой муж, а не солдат и твоя жизнь, она целиком и полностью принадлежит мне и больше никому! Мое счастье – это ты и твое сердце. Я всегда и везде буду счастлив, если буду знать, что ты рядом и что ты жив! Пусть это будет не то счастье, пусть оно будет не подлинным, но оно будет, и будешь ты, живой и невредимый, рядом, – плаксивый голос дрожит от слез, но он уверенный и громкий. Разговор нравится мне все меньше и меньше, я осознано злю тебя, говоря такие некрасивые, поистине эгоистичные вещи, но ты сам виноват! Я ничего не могу с собой поделать. Щека еще болит, но можешь бить меня и кричать, сколько хочешь – я не отступлюсь и не извинюсь, это ты должен просить прощения.

Твои слезы – моя самая страшная боль. Я всегда был, остаюсь и буду слаб перед ними. И в молчании смотреть, как ты задыхаешься от них, чувствовать, как стискиваешь от душевной боли кулачки, сжимая пальчиками ткань подушки, выше моих сил. Но я не знаю, что мне делать: кричать и ругать тебя за то, что ты ведешь себя как капризный ребенок или прижать к себе и не выпускать из объятий до тех пор, пока твои слезы не высохнут, оставив никому невидимы ожоги на моей коже и сердце?
- Раз твой выбор уже привел тебя ко мне, ты не обязан идти по нему дальше. Сейчас, в первую очередь, ты мой муж, а не солдат и твоя жизнь, она целиком и полностью принадлежит мне и больше никому! Мое счастье – это ты и твое сердце. Я всегда и везде буду счастлив, если буду знать, что ты рядом и что ты жив! Пусть это будет не то счастье, пусть оно будет не подлинным, но оно будет, и будешь ты, живой и невредимый, рядом, – плаксивый голос дрожит от слез, но он уверенный и громкий.
Обняв тебя за талию, аккуратно приподнялся и, подтянув тебя к себе, посадил на бедра. Ты был в моих руках подобно марионетки, поэтому, словно бы дергая за мнимые нити, я менял положение твоего тела, заставляя обнять меня, хотя ты и сам вцепился в меня, сжав ручки на шеи так, что на короткое мгновение мне показалось, что ты переломишь мне позвонки. Смотреть на меня ты отказался наотрез, стоило мне коснуться твоего лица, чтобы стереть ручейки слез, как ты тут же спрятался, уткнувшись носиком мне в шею, но я и не настаивал, понимая, что как только ты успокоишься, то сам поднимешь голову и посмотришь на меня.
- Спасибо тебе за то, что ты готов отдать счастье за мою жизнь, - мягкий шепот.
Прикрыв глаза, прижался губами к твоей макушке. Я понимаю, какие слова ты от меня ждешь, что хочешь услышать, и мне ничего не стоит сказать их тебе, но тогда я обману нас обоих. Я не обязан состоять в рядах королевской армии, и могу выбрать тебя, нашу семью и отец поймет, ведь это они с мамой приложили руку к тому, чтобы я остепенился, но сейчас я еще не готов отказаться от того, во что вложил так много сил и отцовских нервов.
- Я могу пообещать многое, но я не хочу давать ложных обещаний, чтобы попросту успокоить тебя, поэтому давай отложим этот разговор и больше не станем портить наши выходные. К тому же я никуда не ухожу, я с тобой и моей жизни ничего не угрожает, ни к чему волнения и слезы. Все хорошо, котенок, - нежно.
Это единственный компромисс, который я могу предложить, чтобы отложить бессмысленный зарождающийся спор, в котором каждый из нас будет стремиться отстоять свою позицию.

- Спасибо тебе за то, что ты готов отдать счастье за мою жизнь, - мягкий шепот.
- Ты очень глупый вампир. За твою жизнь я не только счастье готов отдать, а все что угодно,  - голос дрожит от слез, что нескончаемым потоком бегут по щекам, и он уже не такой уверенный и негодующий как ранее, сейчас он жалобный и тихий, почти похож на шепот или скорее на тихое бурчание. Я словно бы не хочу, чтобы ты меня слышал и в то же время стараюсь сказать так громко и одновременно тихо, чтобы ты все-таки услышал.
Мне действительно не нравится этот разговор, не нравится, что ты его начал, а я поддержал и мы оба, своей выходкой, испортили это чудесное утро. Однако у всего в этом мире есть две стороны, подобно Инь и Янь. Благодаря этому разговору, я готов к возможному, ужасному и страшному будущему, которое все же, надеюсь, никогда не наступит и все сказанное сейчас останется лишь словами. Но, если все же, жизнь вновь решит испытать нас и подвергнуть опасности, когда в следующий раз ты повторишь мне все сказанное сейчас, слова не ранят так больно, и я не потеряюсь, я отвечу – спокойно и решительно. Сейчас, причинив боль, ты дал мне время, за которое я смогу все обдумать, взвесить и прийти к какому-то единому решению, соединить две свои личности, родившиеся внутри меня от одного чувства – от любви к тебе.
Поддержать ли мне твой героизм и с гордостью принять твое решение или же используя все, честные и не честные способы и уловки, заставить тебя отказаться от него? Казалось бы, все так просто, но нет, все куда сложнее.
Что я буду делать без тебя? Без твоих объятий, что буду крепче любой баррикады, без тепла, что согревает лучше любого огня, и поцелуев, что всегда желанны мной? Кто будет успокаивать меня, обнимать и шептать всякую ерунду на ушко по ночам, когда ты будешь там, на боле битвы? Вот ведь … еще один замкнутый круг, даже смешно. Только, можно ли сравнить желание подарить любимому семью, ребенка, даже ценной собственной жизни, с желанием быть солдатом, служить короне и защищать страну и ее народ? В моем случаи, я хоть как-то тебя осчастливлю, а ты … ты просто умрешь, ничего не оставив кроме воспоминаний, боли и не утихающего горя. Глупый Аки!
-  Я могу пообещать многое, но я не хочу давать ложных обещаний, чтобы попросту успокоить тебя, поэтому давай отложим этот разговор и больше не станем портить наши выходные. К тому же я никуда не ухожу, я с тобой и моей жизни ничего не угрожает, ни к чему волнения и слезы. Все хорошо, котенок, - нежно.
Ложь. Я не люблю ее, но почему-то сейчас посетила мысль, что именно в этот момент я был бы рад и ей.
Мне не хочется соглашаться с тобой. Я хочу, здесь и сейчас заставить тебя извиниться и забрать все эти страшные слова назад, но здравый смысл пересиливает глупые чувства и желания. Я вынужден согласиться с тобой, ведь ты прав, во всем без исключений. Это только разговор, только слова и возможные события далекого будущего, которые могут и вовсе не стать явью. Зачем же напрасно лить слезы, ругаться и ссориться на пустом месте, когда еще ничего не случилось? Зачем лишний раз настраиваться и надеяться только на плохое? Нет смысла говорить об этом сейчас, что-то решать и портить и настроение и наши выходные, которые можно считать первыми. Мы не знаем когда вернемся домой и вернемся ли вообще, а если и вернемся, что там будет твориться и происходить. Я ведь всегда старался решать проблемы по мере их поступления, так почему сейчас нарушил, эдакое, свое собственное правило, свой принцип, и впервые за всю свою жизнь вспылил, впервые позволил чувствам злости и негодования настолько сильно овладеть собой, что они затуманили разум? Сейчас мы тут, этот мир не Айронер, тут нет никого равного тебе и тут нет войны, способной забрать твою жизнь. Сейчас, сегодня и завтра, ты будешь рядом и никуда не уйдешь, я не позволю тебе пропасть так быстро после подобных слов, я еще не готов отпустить тебя …
- Аки, ты такой жестокий, такой подлый эгоист и лицемер, что я тебя ненавижу, но очень, очень сильно люблю – тихо воя.
Всхлипывая, жмурясь и сильнее стискивая пальчики в кулачки – до боли впиваясь ноготками в кожу ладони – теснее прижимаюсь к тебе, как никогда прежде желая стать одним целым с тобой.
Я никогда не думал и не считал, что знаю и понимаю тебя на отлично, что нам не нужны слова для общения, однако все же были моменты, когда слова и в самом деле были нам не нужны, они были лишними, они были подобно стене между нам. К сожалению,  данный момент – увы! – не из их числа. Я не понимаю и отказываюсь тебя понимать. Что движет тобой, что так тянет тебя быть этим солдатом? Не знаю, герой ты или попросту дурак. Почему ты не думаешь о тех, кто тебя любит, об их чувствах, о страхе и переживаниях потерять тебя?
- Когда-нибудь, я заставлю тебя извиниться за все, что ты сейчас сказал и забрать эти слова обратно, а до того знай – я не отпущу тебя так просто. В следующий раз, когда решишься снова поднять эту тему, подготовь речь, все возможные убеждения и доводы заранее, т.к я буду настроен еще более агрессивно, и если потребуется, даже запру тебя в башне, как принцессу.
Покусывая губу и мысленно приказывая себе успокоиться и пытаясь это сделать, уже не стискивая ручки в кулачки, а жулькая пальчиками твои волосы, поднял голову с твоего плеча, что все было в моих собственных слезах, и заглянул в твое лицо. Однако из-за слез – застилающих взгляд, оно было размытым, но мне не обязательно нужно его видеть, чтобы знать, что ты улыбаешься – виновато и мягко – а глаза смотрят на меня с неподдельной любовью и нежностью.
Всхлипнув в очередной раз и слабо, криво улыбнувшись, опустил веки, позволяя последним бриллиантам слез скатиться по щечкам и рухнуть в дальнейшем на твое лицо, красными и припухшими от покусывания губами коснулся твоей щечки.
Утро подпорчено, но не испорчено и все еще впереди. Я не оставлю этот разговор, не забуду о нем и когда-нибудь мы к нему вернемся. Сейчас и в самом деле нет смысла его продолжать, неведомо что будет завтра.
- Требую большой и шоколадный тортик, а еще прогулку по лесу, - мягкий шепот. Голос все еще дрожит и ломается, однако он уже привычно мягкий и любящий, такой, каким ты слышишь его всегда.